i’ m  h o l d  m y  b r e a t h,  j u s t  s p o k e  w i t h  d e a t h
he said he hopes for the best. told him i’m roping my neck

then i woke up choking from the hole in my chest
^{. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 
в н е ш н и й  в и д}

бокалы шумно подимаются, и публика ликует, взирая на сцену. с небольшого пьедестал воодушевленно вещает мужчина лет пятидесяти, которого все приближенные знают как майкла кентауэлла. для всех остальных он — марк грейсон; владелец процветающей частной клиники, специализирующейся на психическом здоровье, и бизнесмен, что никогда не хвалится своим большим достатком, когда все вокруг знают, что он весь испещрен золотыми жилами. девушки, а женщины в возрасте — и подавно, глядя на него, не замолкая бы твердили, что он — хороший шанс. свободный, обаятельный, состоятельный... сколько там еще по списку? для меня он был лишь своего рода «боссом», который никогда не скупился на комплименты_прибавки_всевозможные ухаживая, на что я отвечала резким отказом, видя под оболочкой учтивого_всеми обожаемого мужчины лишь прогнивший осадок алчности, тщеславия и самолюбования. он жестом руки прерывает бурные аплодисменты и, произнеся парочку напутственных слов, возносит бокал шампанского вверх, после опустошая добрую половину. тот же ритуал происходит со всеми собравшимися, и через несколько минут огромный зал снова гудит и трепещет от празднества и разговоров, наполняющих просторное помещение. отойдя на приличное расстояние от присутствующих, выбрав взглядом первый попавшийся стоячий столик, я извлекаю из клатча пачку сигарет и закуриваю, пуская струящийся дым сигареты ввысь, преодолев терзания совести на счет курения в помещении. скользя взглядом по собравшейся публике, я ловлю на себе неодобрительные поглядывания и укоризненные покачивания головой, заранее зная, что проделанная выходка не будет мне ничего стоить.
— как проходит вечер?, — за моей спиной раздается голос, застающий врасплох всю мою выстроившуюся идиллию. обладателя столь низкого тембра я узнаю сразу, потому что слышу его каждый раз, заимея на работе свободную секунду. майкл едва касается моих скрестившихся на груди рук, непринужденным движением разворачивая к себе. в момент, когда он еще не видит моего лица, я по-свойственному «нашим случаям» закатываю глаза, но полностью развернувшись выдаю лишь натянутую улыбку и миролюбивый взгляд. не стесняясь, основываясь на своем положении "любимицы", выпускаю задержавшийся в наполненных легки дым прямиком ему в лицо, состроив ничуть не виноватый вид.
— снова куришь?, — на нем все та же маска отрешенности, будто не заметны мои вздохи, антилюбезность и желание побыстрее закончить только что начавшийся разговор. заметив бы такое, любой другой сразу же прекратил назойливые попытки, но не майкл кентауэлл. любимец общества, душа компании, лучший рассказчик и страстный любовник. гладя в зеркало, про себя он думает: «ему нет равных». делая очередную, следующую после холодного лечебного душа, улучшающего циркуляции крови, укладку, движениями крайне аккуратными поправляет волосы.
— подозрительная странность!, — я вскидываю брови и устремляю взгляд в потолок, — всё в этом мире замерло и утратило свой ход. он усмехается и отпивает из бокала, чтобы вернуть себе прежнюю уверенность.
— и все-таки, приятного вечера, экси, — он произносит мое имя с пущей любезностью, от чего мои внутренности сворачиваются в мерзкий комок, — я буду здесь, неподалеку... если вдруг что. он по-приятельски треплет меня по плечу и отходит в сторону, весьма быстро найдя себе новых собеседников [более приветливых, чем я], которые с большим энтузиазмом как губки впитывают его очередные истории, заходясь громким смехом, только разжигая его неутомимую любовь к себе. в то время как я отчаянно не желала принимать такую неутолимую страсть к самому себе, от мужчины — и вовсе. именно этой чертой он делался в моих глазах типом крайне неприятным, чьи дифирамбы, на первый взгляд ласкающие уши, отравляли тебя ядом обожания к убийце. между тем, ему явно нравилась такая «игра в одни ворота», потому что я по-прежнему получала небывалые прибавки, частые отгулы, всевозможные поблажки и вагон его неравнодушия. мне лишь оставалось претерпевать его обожание к собственной персоне, выслушивать рассказы мне неинтересные и быть объектом его внимания. от такого проклятия избавиться, кажется, было попросту нереальным, но я вновь и вновь задумывалась о возможном разговоре, который закончится моим увольнением или тяжкой обидой длинною в жизни, когда мое существование в частной клинике станет в разы сложнее.
торжественное мероприятие приближается к разгару, оставив позади официальную его часть, что означает лишь одно — я могу поскорее отсюда убраться. выдыхая последнюю затяжку, докурив сигарету практически до бычка, когда горло уже начинает предательски обжигать, я делаю глоток из бокала, осушая его, и кидаю на дно окурок, выдающий плавное шипение. поправив подол темно-фиолетового платья и убрав подальше зажигалку и пачку сигарет, что так приковывали внимание окружающих, уверенными шагами направляюсь к выходу, оставив позади начальника и прочую толпу, не вызывающую во мне ни капли банальной заинтересованности.
— уже уходишь?, — голос раздается справа от меня, и я незамедлительно разворачиваюсь, чтобы взглянуть на человека, собирающегося мне помешать. крис причмокивает язык и вполне ненарошно прищуривает оба глаза, пристально меня рассматривая. это торжественное собрание явно значило для него гораздо больше, чем для остальных, потому он и вовсе не мог придумать ни одной причины для столь скорого ухода. он крайне осторожно выжидает моего ответа, сохраняя неизменною амбициозность до конца, подобно хищнику, караулящему жертву. и я замечаю в его глазах неизменно яркое сияние, чего не видела, кажется, никогда.
— если когда-нибудь захочу нагрузить тебя своими проблемами — обязательно запишусь на прием!, — наглое вранье. нет у меня никаких забот и непосильно тяжелых обязанностей, и даже на работу я вечно прихожу не вовремя, что выводит скорее меня из себя, чем начальство. уже на протяжении месяцев меня изнутри беспощадно поглощает собственная совесть, пока я была так необязательна в своих действиях и обещаниях [даже самой себе]. если бы я знала как с этим бороться, то, наверняка бы, что-то предприняла, на пока моя жизнь все еще плавно идет по течению, и, кажется, зачем что-то менять?

огромные стеклянные двери за мной закрываются, и я оказываюсь на улице в полной тишине. из головы в миг улетучивается весь отяжеляющий шум, и я заполняю легкие прохладным вечерним воздухом. до дома всего двенадцать кварталов, потому меня вовсе не смутило весьма позднее время для вечерней прогулки [десять часов восемнадцать минут, если быть точной], а в голове не зародилось ни единой мысли о том, чтобы заказать такси. на улицах уже довольно пустынно, и я улавливаю лишь запах только что испеченного хлеба с грецким орехом и лимонами из квартиры на втором этаже, не считая редких прохожих, каждых из которых понуро опустив голову, уставившись в холодный асфальт, спешил побыстрее оказаться дома, [но это неточно]. медленным шагом по безлюдным улицам в зыбкое незнакомое будущее. в глазах больше нет света, только сил упадок. поправив кожаную куртку на хрупких плечах, я продолжаю идти намеченным маршрутом. темнеет, на удивление, крайне быстро, и, наверняка бы, я б этом знала, если бы хоть изредка выходила из дома в такое время. через девять минут, которые я отчаянно отсчитывала в голове, мои ноги начали предательски болеть из-за высоких каблуков, что крайне замедлило мой ход. теперь я шла чуть медленнее, но несмотря на это, чувствовала немое наслаждение, которые бы не смогла описать словами.
за моими плечами всего три квартала, и я уже порядком успела пожалеть, что предпочла пешую прогулку езде на машине. мои ноги беспощадно ломит, что делает передвижение [опять же] труднее, в то время как темнота продолжает сгущаться, и я вижу только каждые два метра перед собой. - - - - - - - - четыре - пять - шесть.... половина пути пройдена и я не теряю курса. если бы не туфли, то я давно бы была в пределах квартиры и наслаждалась сладостным одиночеством вместо того, чтобы вышагивать по неосвещенным улицам в легком платье. возможно, сегодняшнему моему дурному сознанию поспособствовал алкоголь: шампанское в количестве четырех бокалов; а может, я наконец прозрела и конкретно поняла, что здравый смысл анфоллофил меня в инсте и кинул в чс на фэйсбуке.
я слышу за спиной внезапно возникшее пошаркивание ботинок по холодному асфальту и едва заметно поеживаюсь, укутавшись в кожаную куртку, совершенно не приносящую и малой доли желанного тепла. кроме нас двоих — никого. но я не придаю этому особого значения, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не обернуться. мой шаг ускоряется весьма заметно, от чего человек позади едва слышно преодолевает несколько шагов вопреки своему темпу, тем самым поравнявшись со мной.
— прекрасный вечер, не правда ли?, — он улыбается, скаля желтоватые зубы, и проходится взглядом по каждому миллиметру моего тела, не упуская из виду оголенных его частей. вечер был бы гораздо лучше без твоего присутствия.
— это вы мне?, — я вскидываю брови, не желая поворачиваться к нему лицом, и снова семеню по тротуару.
— ну а кому же еще, милая? мы тут одни, как видишь.. — он подозрительно озирается по сторонам и снова переводит свой хищный взгляд в мою сторону, сокращая расстояние между нами.
— оставим все эти любезности, ладно? я тороплюсь, не знакомлюсь на улицах, у меня есть молодой человек, — и газовый баллончик в сумке. нет. но чего не наговоришь незнакомцу на улице, правда?
[float=left]« thankfully i’m trained to see
past all the lies and righteous sins »i’ll shake my knees the walk the plank and freeze[/float]он на секунду отстраняется, и я не сдерживаясь, оборачиваюсь, отчетливо разглядев его лицо. темная потрепанная шапка едва закрывает темные сальные волосы. его огромные руки усеяны шрамами, колени на брюках затерты, и сам он выглядит грубо говоря не очень, что вселяет в меня нешуточный страх. на его лице с секунду играют языки пламени, словно его весьма сильно задело мною сказанное, но немного помедлив, на щетинистом лице проступает хитрая улыбка. он останавливается и дает мне пройти. столь блестящего шанса упустить я не могу, поэтому вскоре снова быстрыми шагами направляюсь вперед, оставляя чудака позади. квартал заканчивается, что играет мне на руку, потому я незамедлительно заворачиваю за угол, ища спасения в темном переулке.

Отредактировано Exie Wasserman (2017-01-11 17:55:13)