Убивать время не так сложно, как кажется на первый взгляд. Последние несколько недель Джулиан стал в этом мастером. Находясь в больничном коридоре, он способен придумать тысячу занятий, каждое из которых может позволить ему отсрочить поход в нужную палату. Сидя на пластиковом кресле и поднося к губам коричневый пластиковый стаканчик, наполненный жидкостью, напоминавшей кофе лишь по запаху, Джулиан не чувствовал ни вкуса, ни неудобства. Сделав тяжелый глоток, Акоста выдыхает. В ушах все еще слышится неторопливый жужжащий звук, с которым тату-машинка вгоняет под кожу краску. Он будто находится в совершенно ином измерении.  [float=right][/float]Будто бы окружающее пространство представляет собой удушливую каморку, в которой даже самый тихий вздох звучит оглушающе. В больнице он уже почти час, но так и не подошел к нужной палате. Вместо этого все его внимание сосредоточенно на беременной девушке, удобно развалившейся на диване. Ее тело было мягким и округлым, а пушистая каштановая причёска придавала схожесть с игрушечным медведем. Она казалась совершенно умиротворенной читая журнал для будущих мам и поглаживая свой раздутый живот. А вот ее муж не был таким спокойными не выдержал уже через десять минут. Видимо, натура гопника в мужчине присутствовала в достаточной мере, потому что претензию он составил очень грамотно, начав с "э, слышь, ты че пялишься?". Ответ "ничего" мужчину явно не успокоил и он тут же решил доказать, что что-то все же было, ударив снизу по руке со стаканом, заливая лицо и одежду Джулиана едва теплым кофе. Он чувствует острый недостаток кислорода и, прикрыв глаза, делает вдох. Знакомая тяжесть в горле, говорившая о том, что он слишком долго не дышит, постепенно отступает. Губы Джулиана медленно растягиваются в довольной улыбке.
    После первого удара Джулиан чувствует как тонкая кожа под глазом послушно расходится, едва теплый металл кольца касается ее. Порезы заполняются сочащейся, красной жидкостью, что медленно скользит по щеке, больше походя на кровавые слезы, и падает тяжелыми каплями на серую плитку. Джулиан закусывает губу и после следующего удара по подбородку начинает течь кровь. Голова тяжелая, обзор размыт алой пеленой, сердце напряжено. Особый аромат злости застревает где-то под языком, подгоняя наружу миллион слов, которые бы раззадорили мужчину еще сильней. Кто-то кладет руки на его плечи, оттаскивая от нападавшего. Врачи растаскивают их слишком быстро. Иногда пара ударов в лицо быстрее и лучше помогут вернуться к реальности, чем сотня походов к психологу. Иногда ему кажется что воображение доведет его до безумства, если он позволит.
    Ярость снижается до терпимого уровня, позволяющего разумно мыслить, спустя семь ударов сердца.
    Медсестра ведет его по стерильно-белому коридору. Цвет только что выпавшего снега или тот самый, который скачет на веке когда ты моргаешь после взгляда на солнце. Джулиан щурился от флюоресцентных ламп, отчего порез начинал кровоточить. Женщина, шедшая впереди, щебетала что-то о том, что все заживет до свадьбы и про шрамы, украшающие мужчину. Джулиан хотел в эту же секунду достать ручку и бумагу, салфетку или хоть что-то, на чем можно рисовать и изобразить ту беременную женщину, её придурка-мужа в образе цепного пса, болтливую врачиху в образе птицы. В каждом человеке прятался персонаж для его будущей истории. Но вот место главного героя пустовало. Ему нужен был кто-то интересный, тот, о ком будут читать. Они свернули в коридор, где была палата Грэйс и Джулиан, скользнув взглядом по окошку в дверях, заметил, что девушки там не было. Сердце возбужденно застучало. Он не любил такое чувство. Оно появляется когда главного героя ранят и ты еще не скоро узнаешь выживет он или нет. Или когда в конце книги происходит какой-то неожиданный поворот, а новую часть автор так и не выпустил. Тебе остается бродить в неизвестности, придумывая свои варианты будущего, которые ограничатся лишь границами фантазии. А у Джулиана фантазия была замечательной.
    Закончив обрабатывать порезы, женщина ударила Джулиана в плечо, как будто жила стереотипом что все хоть немного темнокожие люди - негры называющие друг друга исключительно как "бро". Раздраженно подняв глаза к потолку, он про себя пару раз выругался. Теперь, кажется, этой женщине бы больше подошел образ старухи, застрявшей в прошлом веке, чем болтливой пташки. 
    Пристроившись за врачом, Акоста выходит в холл, на ходу отдирая оставшиеся пластыри и кидая их прямо на пол. Иллюзия лечения при том, что он совсем не был болен. Пора бы закончить сегодняшнее посещение. Он облизывает губы, чувствуя привкус крови и кофе. Неприятный, затягивающий его еще ниже в пучину воображения, вкус. Стирая с раны теплую кровь, он на ходу рассматривает свои пальцы. Ему хочется пойти и провести этими пальцами по девственно-белой стене.
    -Привет, - на автомате бросает знакомой девушке, на секунду подняв глаза, но через пару шагов замирает, резко разворачиваясь. -Грэйс?
    Что-то внутри Джулиана взрывается, будто волна ударяется о скалу. На языке вертятся слова, которые он давно хотел сказать или прокричать ей, но каким-то образом Джулиан о них забывает, а те терпеливо ждут во рту. Его воспоминания о маленькой назойливой девочке воспламеняются. Она совсем иная, нежели в тот последний раз, когда они виделись. Раньше все в Грэйс дышало жизнью, теперь она походила на бледную тень себя из прошлого. Реальность будто дает Акоста пощечину. Все это время ему казалось, что не произошло чего-то, из-за чего Грэйс следовало бы держать в больнице, что она уйдет тогда, когда захочет. Но теперь он видел что это [float=left][/float]
не так. Кто-то бы сказал, что она похожа на скелет, с остро очерченными скулами и темными мешками под глазами. Джулиан бы сказал что Грэйс похожа на море. Тонкие голубые нити вен, змеей скользящие под тонкой фарфоровой кожей, темные волосы рассыпавшиеся по плечам неприступными скалами. Оно всегда разливается яростными свободными всхлипами, которые он не хотел слушать. Это море всегда бушевало внутри него особенно сильно.
    Напряжение в теле Акоста такое интенсивное, что это почти витает в воздухе и ему кажется, что мышцы начинают натягиваться как пружины. Сзади кто-то резко дотрагивается до его спины, так что Джулиан отпрыгивает, приземляясь на хрупкую девушку. Мимо проходит врач, бросая неодобрительный взгляд на такого нервного парня.
    -Bueno, ahora sí que es incómodo, - Между ними не больше восьми сантиметров, в которые он умудряется пробормотать эту фразу, удерживая тонкие запястья девушки. Пальцы Джулиана сильно сжались, они казались сильнее, чем любая кость в ее теле. Он видит как пульс стучит под кожей и не может отвести глаз. Ее кожа была мягкой и теплой, не смотря на то, что в коридоре было достаточно прохладно; ее взгляд был направлен наверх, а глаза были большими и темными. По сравнению с тем, каким худым казалось ее лицо, они были просто огромными.
    Грэйс - тростинка, которую может надломить малейшее неловкое движение. Но Джулиан не хочет чтобы она чувствовала это. Она наверняка устала от этого особого отношения к себе и сейчас хотела чего-то из прошлой жизни, чего-то что было таким привычным и повседневным. А кто вернет тебя в прошлое быстрее того, кто портил тебе нервы всю жизнь?