[ я   у ж е   н е   и щ у   т е б я   в    д о п и т ы х   б у т ы л к а х.   в   к а ж д ы х   н е ж н ы х   з а т ы л к а х,   к р а с и в ы х   к а р т и н к а х.
я   п о ч т и   з а   у г л о м   т е б я   в с т р е т и т ь   н е   д у м а ю.   я   т е б я    н е   в ы д у м ы в а л а.   и л и   в ы д у м ы в а л а. ]
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

самые страшные вещи в наших ничтожных жизнях происходят совершенно внезапно, разрушая мир напополам. мой же разбился на тысячи крошечных осколков, что оказалось непосильным даже для самых квалифицированных специалистов. девочка, чья улыбка осталась только на старых семейных снимках, где еще ничто не предвещало беды; гора кассет, где еще слышен детский заливистый смех. увы, счастье кратковременно, но я и не могла представить, что настолько.
уму непостижимо, что за один день твой мир может рухнуть прямо у тебя на глазах, а ты окажешься жертвой трагических событий, поневоле задыхающейся в пучине происшествий. и, несмотря на то, что прошлое успокаивает тем, что оно прошло, есть вещи, которые не отпускают тебя на протяжении всей жизни.

я помню все, как наяву. мне стоит только на секунду закрыть глаза, как передо мной в тысячный раз проносятся события того дня.
[ третье июля ] // теперь я ненавижу этот месяц. в календаре он зачеркнут черным маркером_в подсознании окрашен в алые краски. июль. чертов июль. я загружаю себя работой, чтобы лишний раз не думать_не вспоминать, ибо воспоминания болезненны и имеют свойство загонять в тупик, даруя лишь несколько шансов на исцеление, хоть и неполное.

мы с сестрой играли во дворе. она как обычно кривлялась, через секунду заливаясь звонким смехом, и была так невинна в своем детском неведении, что будь моя воля, я бы навечно осталась в этом беззаботном возрасте, разрушив все временные рамки. мне тогда было пятнадцать, а ей всего лишь пять.
кажется, только вчера она радостно бегала по лужайке, запуская руки в траву, а теперь в ее комнате - холодная пустота. она готовилась пойти в школу и уже так хорошо читала, без умолку рассказывая мне стихи..
вот она вновь кружится по зеленной лужайке, растрепав золотые локоны, спадающие ниже плеч. она была так безбожно красива, словно ангел, спустившийся с небес. вдруг она встрепенулась, завидев собаку у соседского дома. все её внимание было приковано только к грациозному созданию на противоположной стороне улицы. она всегда любила животных и могла часами уговаривать родителей купить ей собственного питомца.

через несколько минут моей сестры не стало. она погибла у меня на глазах. я успела сделать лишь рывок в ее сторону_несколько шагов, которые никак не спасли ситуацию и тем более её жизнь. ведь она как подорванная понеслась к собаке.
машина на бешеной скорости сбила ее с ног, буквально подбросив почти-что невесомое тело в воздух. мой взгляд вдруг стал таким пустым, а облик таким мертвым; из гортани вырвался рваный_душераздирающий крик, больше напоминающий вопль. меня разрывало на части от внезапно постигшего горя. я как в бреду до последнего твердила, что это всего лишь страшный сон_очередной кошмар, но моя надежда угасала стремительно быстро.
она умерла сразу же, но не для меня.

и вот мне уже стукнуло шестнадцать; я регулярно посещаю психолога, который пытается выудить из меня хоть пару слов. но я наотрез отказываюсь говорить с незнакомой женщиной лишь потому, что рядом со мной на диване сидит сестра, которой бы вот-вот исполнилось шесть, и просит меня не выдавать её. и, кажется, не было ничего громче моего молчания в этой прожорливой тишине.
она была со мной повсюду; я же в каждом прохожем искала её очертания. и кто бы знал, как сложилась моя судьба, если бы не трагический случай, отправивший под откос всю мою жизнь.

это я во всем виновата. не прошло и дня на протяжении пяти лет, когда бы я не просыпалась в холодном поту посреди ночи с мыслью, что это все моя вина_только лишь я не уследила за ней. когда дрожащими руками закрывала лицо, в попытках остановить слезы; накрывалась с головой одеялом, чтобы хоть на секунду отгородиться от душащих мыслей. кажется, не было пути обратно из этого кромешного_непроходимого личного ада, длинною в жизнь.

мне уже двадцать семь; теперь я крайне редко вижу среди толпы людей свою погибшую сестру с золотисто-пшеничными волосами. как я вообще умудрилась стала той самой холодной женщиной из своего детства, на чьи вопросы отказывалась отвечать? и не было ни дня, когда я бы не вспоминала произошедшее, задаваясь кучей вопрос, и, помня свою прошлое, была парализована им.

•     •     •     •     •     •     •     •     •     •     •     •     •     •     •     •     •     •     •     •     •     •     •     •     •     •     •

я опускаю чашку с недопитым_уже остывшим кофе на стеклянную поверхность стола, очерчивая пальцами незамысловатые узоры. на вкус он отвратителен, осадок предательски раздирает горло, но я продолжаю издеваться на собой, делая очередной глоток. я чувствую себя по-настоящему слабой, кажется, в первый раз. и, признаться, это чувство угнетает. экран телевизора загорается, среагировав на звук опустившейся кружки. очередная женщина с телеэкрана пытается впарить людям новую швабру, готовую справиться с любыми сложностями, предстоящими в доме самых неаккуратных владельцев. я спешу переключить канал, а может и вовсе нажать на офф, чтобы избавиться от лишних звуков, но меня останавливает неожиданный звонок в дверь. какая ирония, ведь сегодня я не ждала гостей от слова «совсем».
звук домофона раздается вновь и вновь, заставляя меня побороть желание остаться незамеченной в четырех стенах. какая жалость. я неспешно направляюсь к входной двери, по пути накинув на себя теплый свитер, который очень кстати попался под руку.

- рамона - с удивлением произношу я, не сдерживая улыбки, - заходи немедленно. больше всего не хочу, чтобы ты простудилась, стоя под проливным дождем! я отворяю перед ней дверь, приглашая войти, но школьная подруга не сдвигается с места, устремив пустой взгляд сквозь меня.
- с тобой все в порядке? - получаю в ответ вновь лишь неловкое молчание. не спеша протягиваю к ней руку, обхватив ее замерзшие пальцы теплыми ладонями, тяну её за собой внутрь. она поддается и делает несколько неуверенных шагов, в итоге оказываясь в плену моего дома. по её лицу медленно стекает немая слеза боли и единственное, что я дарю ей в столь запутанной ситуации - безмолвные объятия, значащие тысячу слов для несчастного сердца. ощущая все накопившееся напряжение, я чувствую, что еще вот-вот и грянет целая буря. вопрос только в том, насколько серьезная.

Отредактировано Exie Wasserman (2016-12-15 18:27:42)