[indent=2,1] Нам не продают алкоголь, но Дарвин прихлебывает уже из второй кружки пива. Нас не впускают в ночные клубы, но затем звучит пара имен, и мы внутри. Я вообще-то предпочитаю домашние вечеринки, где  есть с кем поговорить и посмеяться, куда тебя точно впустят без упоминания родительских имен, но в них есть и свои минусы. Обычно они в том, что кто-то обязательно загадит твой диван, потрахается на твоей кровати, разобьет что-то на кухне. Ты вроде бы проводишь время с друзьями, но одновременно с этим не понимаешь, откуда взялись все эти люди, что за толпа, я вас разве приглашал? Сегодня мой день рождения, поэтому просто проигнорировать это событие я не мог, но и собирать кучу народа в отцовском доме, рискуя какими-нибудь дорогими вещицами, вроде инструментов, тоже не хотел. И хотя я не сторонник алкоголя, потому что слежу за своим здоровьем, на сегодня это был неплохой способ для того, чтобы расслабиться в компании друзей. Нет, ночных клубов для того, чтобы отмечать свой день рождения, я тоже не снимаю. Мы просто встали в очередь на входе, пробрались внутрь, заняли столик и на этом закончились все мои приготовления к веселью. Пусть оно все идет своим чередом. Компания у меня тоже не завидная, и наши ряды редеют, когда что-то из горячительных напитков опускаются в их желудки. Под общий смех и одобрительные крики они удаляются, чтобы подкатить к изрядно выпившим девицам, потанцевать или просто послоняться вокруг. Вообще веселье сомнительное, но я продолжаю расслабленно и спокойно наблюдать за всем происходящим.
[indent=2,1] Музыка бьет по ушам, поэтому приходится кричать, пытаясь заглушить ее и донести свою мысль в друзьям. Сегодня я часто смеюсь, хотя шутки Гамбола все такие же идиотские и обычно скорее вызывают волну разочарованного "ооо" и глаза, поднятые к потолку, чем смех. Он себя, конечно же, считает тем еще шутником и балагуром, но частенько перегибает палку и старается выглядеть старше своих лет. Зачем он это делает, когда нам всем здесь по семнадцать, я не знаю. То есть, теперь его подколы по поводу того, что я самый младший из этой компании, превратились в наставления в стиле "ну вот ты и пересек эту черту, приятель", и обычно я бы тяжело вздохнул, но теперь я улыбаюсь. Говорят, девушки после пары шотов выглядят лучше, но в нашем случае после них слова Гамбола становятся смешнее. Я что-то оживленно рассказываю сегодня и много жестикулирую, не особо волнуясь о том, что слетает с моего языка. В конце концов часть слов проглотит шум музыки, другую часть они не вспомнят на завтра, остальное не может быть настолько позорным из всего того, что я мог бы рассказать. Единственное, о чем я жалею - всплывшая откуда ни возьмись тема девственности. Сначала Дарвиновой, затем моей. Почему-то Армстронга это особо остро волнует в свете того, что у меня день рождения, он все кричит, что пора бы что-то с этим делать. Когда он начинает перечислять имена девчонок из школы, которые, по его мнению, подошли бы, я смеюсь.
[indent=2,1] - Ты в курсе, да, что это не так просто, как тебе кажется? - он смотрит на меня взглядом глубоко оскорбленного человека. Нет у меня проблем с вниманием со стороны девчонок, просто всегда есть какое-то "но" и множество несовпадений, которые и приводят к тому, что девушки у меня нет. Это не сильно меня тревожит, потому что на данный момент я нахожу многое посерьезней того, чтобы заниматься личной жизнью, но вот Гамбол намекает на то, что я "из этих" и кивает на брата, чем вызывает волну смеха и раздраженное "Заткнись, а" от Дарвина.
[indent=2,1] Пару раз за вечер меня отвлекает девушка в яркой кофточке с бейджем администратора прямо на внушительных размеров груди. Она спрашивает, точно ли нам можно здесь находиться, и нет ли у нас с собой каких-нибудь документов. Конечно, у меня есть при себе права, но они ей только расскажут о том, что лучше бы мне находиться где-то еще. Я улыбаюсь ей, называю свое имя, прошу проверить у администратора на входе, нет ли какой-то информации на этот счет, убежденный, что есть обязательно. Гамбол каждый раз провожает взглядом ее покачивающиеся бедра, пока может их видеть.
[indent=2,1] - Вообще-то, - зачем-то продолжаю разговор я, - Все всегда идет ровно до того момента, пока я не начинаю делать что-то намеренно. Стоит мне просто поговорить с кем-то, на следующий день все убеждены, что мы вместе или я, по крайней мере, с ней флиртовал. Я не умею флиртовать, что это вообще такое? А когда я пытаюсь позвать кого-то прогуляться, например, то их словно ветром сдувает.
[indent=2,1] Я не уверен, что меня кто-то слушал, и зачем я вообще озвучил эту мысль, но со стороны Дарвина тут же полился поток советов о том, что мне стоит расслабиться и не стараться слишком сильно. Я косо поглядываю на него, потому что мне кажется, что именно этим он всегда и занимается - очень старается кому-то понравиться. Но он продолжает, предлагает мне пойти и прямо сейчас кого-то подцепить, а я продолжаю чувствовать себя полным идиотом от того, что вообще об этом говорю. В конце концов он начинает спорить со мной же без моего участия, подливает мне еще из бутылки, и я пью, оглядывая толпу в клубе в цвете неоновых ламп.
[indent=2,1] - Вон та, - с улыбкой говорит друг, показывая пальцем. Он улыбается, и, когда я смотрю, куда он показывает, понимаю почему. Не знаю, что у этого человека в голове вместо мозга, но сейчас он прямо-таки побил все рекорды тупости.
[indent=2,1] - С ума сошел? - возмущенно спрашиваю я, но вместо ответа слышу крик "Иди" и получаю стакан, который суют мне в руки. Я почему-то встаю и иду, не очень понимая, что собираюсь делать. Полный уверенности в том, что на полпути я развернусь и приду назад за столик, получу еще полвечера насмешек и издевок, я дохожу до барной стойки, на которую и показывал друг. Вообще-то здесь много девушек, и я не могу точно быть уверен, что подумал о той, мнусь еще пару секунд и решаю, что терять мне особо нечего. Если я облажаюсь, вряд ли она даже вспомнит меня. Я подхожу к девушке с длинными темными волосами и в коротком платье, прогоняю у себя в голове все фразы, с которых можно начать разговор, но выдаю самое банальное и бестолковое:
[indent=2,1] - Привет, ты тут одна? Можно тебя угостить? Меня зовут... - если что, это выглядит так же жалко, как и звучит. Она поворачивается ко мне, чтобы посмотреть на того, кто к ней обращается и улыбается, а я вообще-то тут же забываю конец предложения, которого я говорил, пусть даже это мое собственное имя. Она ужасно красивая. Вообще-то она красивая ровно настолько, чтобы это не было правдой, и я списал все на полумрак в помещении и то, что перед глазами у меня все сверкает. Я моргаю, но менее прекрасной она не становится, тогда я пытаюсь заново. - Меня зовут Слай. Что ты будешь?
[indent=2,1] Я улыбаюсь ей, полный уверенности, что она мне откажет, но стараюсь выглядеть спокойнее и опираюсь локтем о стойку, стоя рядом с ней. В конце концов, это будет моим личным рекордом: я хотя бы попытался и в первые секунды еще не сказал ничего такого, за что мог бы себя ненавидеть всю оставшуюся жизнь.

[indent=2,1] Вообще-то я из тех, у кого с девушками все должно идти по накатанной. Я видел, как это делают остальные ребята из команды, я словно попадаю в какой-нибудь "Классный мюзикл" в такие моменты, а если не повезет, то в сериал с рейтингом повыше. Они подходят, улыбаются, скачут бровями, когда нужно, и готов поспорить, сердца этих девиц, которых они прижимают к школьным шкафчикам, в эти моменты таят как мороженое на жаре. Они начинают тупо хихикать даже над тем, что меньше всего похоже на шутку, главное, чтобы это сказал тот красавчик из команды по бейсболу, хлопают ресницами и выдыхают так, когда он уходит, словно весь воздух в коридоре только что прошел через их легкие. Я в такие моменты обычно выступаю сторонним наблюдателем, который не до конца осознает, как это вообще работает. Есть ли какой-то механизм, и, если есть, как его запустить? Не то чтобы я страдал от недостатка внимания. Откровенно говоря, порой самые смелые из девушек сами находят меня и принимаются вести себя точно так же и хихикают, словно я сказал нечто смешное, и вот это вообще-то больше всего сбивает с толку. В смысле, я даже не пытался. Что вообще происходит? Я улыбаюсь им потому что вообще-то пытаюсь быть приятным человеком, соглашаюсь приходить на их вечеринки, потому что люблю вечеринки, я вообще плохо умею отказывать, потому что всегда боюсь обидеть кого-то, но если вот это принимают за флирт... Я думаю, я не в курсе, стоит ли это прекращать, просто я чувствую себя деревом в этих ситуациях, а они, наверное, считают, что я недалекий, раз реагирую так топорно. Что ж, просто, если ты ученица старшей школы Авраама Линкольна, знай, что в моменты, когда ты застаешь меня врасплох во время перерыва, в библиотеке или спортзале, в моей голове так сильно вертятся шестеренки, что, если ты прислушаешься, то, вероятно, услышишь их сама. Я не тупой, я просто никак не привыкну к этому всему.
[indent=2,1] При том при всем, что по всем школьным правилам, я должен входить в число тех коридорных красавчиков, которые зажимаются с кем-то то тут, то там, но им не являюсь, я не зажатый ботаник и не заикаюсь при виде представительниц противоположного пола. Но, Господи Боже мой, лучше бы я был им. Лучше бы я был хотя бы кем-то из них, потому что болтаясь вот в этом промежутке, я не совсем понимал, что же от меня требуется. Я занимаюсь спортом, потому что мне это нравится, я гуляю с друзьями, потому что это весело. Меня раздражают все эти рамки, репутация, когда ты пытаешься быть кем-то определенным, даже если не слишком этого хочешь, но это необходимо, потому что у каждого должны быть свои роли. Когда раздавали мою - я, очевидно, отходил отлить, потому что, когда вышел, уже все разошлись. Здесь же, в клубе, где нас особо никто не знает (даже наши фамилии, по иронии судьбы, не совпадают с отцовскими, чтобы ими отсвечивать), я было подумал, что можно немного расслабиться и побыть тем, кем ты хочешь быть. В конце концов, не захотел бы я сам познакомиться с красивой девушкой? Определенно. Что меня останавливает? Смущенный по всем параметрам Слай Крипке. Если думать об этом вот так, а не ставить причиной глупость Гамбола Армстронга, все выглядит даже немного жизнеутверждающе. Словно это я сам додумался, а еще лучше, если до этого додумался алкоголь внутри меня и тот, что я крепко сжимаю в руке, стоя рядом с прекрасной девушкой. А потом к ней подходит этот мужик, словно бы мне и так легко, и тоже предлагает ей выпить. Я пару секунд смотрю на него с видом "Мужик, ты че, тупой?", слежу на реакцией девушки между нами. Наверное, ей чертовски нравится это внимание, она сейчас прям прочувствовала всю свою востребованность. Я допиваю нечто, что подсунули мне в руки друзья, морщусь, ставлю на барную стойку и уже разворачиваюсь, чтобы уйти.
[indent=2,1] Мгновение я вижу довольные рожи близнецов, растянувшихся на диванчике за столиком. Может быть, хоть у одного из них хватит ума самому встать и сделать что-нибудь? По крайней мере, я стою здесь. По крайней мере, я попытался и у меня... В тот самый момент, когда я думаю, что у меня не вышло, ее рука мягко ложится мне на плечо, и я разворачиваюсь, чтобы посмотреть, не случайно ли кто-то задел меня, потому что иначе это было бы жестоко. Но она с улыбкой произносит свое имя почти у моего уха и протянула руку. Что почувствовал бы я, обратись ко мне одновременно две девушки с явными намерениями на приятную беседу с продолжением? Не знаю, запаниковал бы. Ида же чувствовала себя как рыба в воде. Это пугало и расслабляло одновременно: можно не слишком храбриться и так избежать этой напускной уверенности в себе, от которой я сам себе буду противен. Она говорит и делает вещи, которые обычно не делают люди сразу при знакомстве. Конечно, откуда мне знать, как бывает в тех обстоятельствах, при которых знакомимся мы, но отчего-то я уверен.
[indent=2,1] - Они идиоты, - я хмурюсь, отвечая на ее вопрос. Не знаю, как она все это поняла, даже представить не могу, но она была так спокойна и держала себя так свободно, что это в какой-то степени заставляло расслабиться и меня. А затем наши губы встретились, и это произошло так быстро, что я не успел опомниться, а сам поцелуй отнял у меня слишком много воздуха, потому что как дышать я тоже, определенно, забыл. Рука сама поднялась к ее щеке и шее, пальцы прошли сквозь мягкие волосы, вряд ли я отдавал себе отчет в том, что происходит, стоя там. Это были самые странные и самые волнительные несколько минут в моей жизни, а еще это выглядело как одна большая подстава. Поэтому, как только она отстранилась, первое, что я спросил, было:
[indent=2,1] - Зачем тебе это? - вообще-то я подозревал, кто может себя вести так откровенно в ночных клубах, но мама растила меня правильно, поэтому у меня бы и язык не повернулся сказать ей это. Черт, она все еще была слишком красивой, и чем дольше я стоял так близко к ней, вдыхая запах ее духов, смешанный с запахом виски, который она только что пила, я чувствую себя все глупее. Есть несколько мыслей, которые я думаю в этот момент. Если это какой-то розыгрыш от друзей, это жестоко; если же нет, то я все еще не понял, что же такого особенного нужно делать, чтобы понравиться девушке. В нашем случае, она все делала сама, ею двигали какие-то ее особые желания, которые мне не понять и в помине. Я даже не очень понимаю, что теперь мне стоит делать или говорить. Нет, я передумал, я все-таки недалекий, нет у меня никаких шестеренок.
[indent=2,1] Я пристально смотрю на Иду. Вокруг темно, но мы достаточно близко, чтобы я разглядел многое. Ее голые коленки, намеренно или случайно, касаются моих ног. Моя рука все еще на ее шее, я быстро облизываю пересохшие губы, пока она, расплываясь в улыбке, так же пристально смотрит в ответ. Блин, если ты чего-то ждешь от меня, лучше скажи, потому что все фразы, которые мог бы сказать я, кружащие в моей голове, слишком тупы, и мне будет стыдно после каждой.

[indent=2,1] Я понимаю все, когда мы пробираемся через толпу танцующих людей, официантов, зажимающихся парочек и ряды столиков чуть подальше. Она крепко держит мою руку, а я вряд ли вообще в силах сопротивляться, потому что, когда тебе семнадцать, и красивая девушка, поцеловав, ведет тебя куда-то, думаю, ты готов идти за ней, куда угодно. Если бы я был на все сто процентов уверен, что за следующими дверьми меня ждет ее дружок-бугай с мешком, чтобы надеть мне на голову, вывезти в лес и там порешать, я бы все равно пошел за ней, ничего конкретно не ожидая, но тепля в себе крохотную надежду на то, что мне что-то перепадет. Надежду на треть и страх на две, потому что я определенно не ожидал, что это случится так скоро. Это все было шуткой и глупым спором, а теперь мы идем по коридору, откуда музыка из основного зала доносится гулко, а я начинаю слышать наши шаги. Глаза привыкают к другому освещению, но она все еще прекрасна даже в этом свете, когда оборачивается, чтобы убедиться, что я не отстаю, хотя сама же меня и ведет. Она улыбается, потому что знает, отпусти она мою руку, я шел бы сам вслед за ней сколько угодно. Она слегка покачивает бедрами передо мной в своем коротком платье, пока мое воображение рисует такие картинки, озвучивать содержание которых я в здравом уме и твердой памяти не возьмусь. Определенно, я знал, что когда-нибудь это произойдет, надеялся, что скоро, но и не подумал бы, что прямо сейчас. Часть меня, которая все еще отвечала за то, что я оставался девственником до семнадцати лет, подсказывала мне, что и в этот раз так просто все не произойдет. Добыча не прыгает сама тебе в руки, да и я был тем еще сомнительным охотником. Теперь я еще больше боялся, что облажаюсь, но, по мере того, как мы продвигались по помещению клуба, во мне росла и уверенность, и пика она своего достигла в тот момент, когда мы остановились на мгновение перед дверью в одну из комнат отдыха этого клуба, я почувствовал спиной холодную стену через рубашку, а на губах снова вкус ее помады и виски, которым я ее угощал пять минут назад. Для меня все как в замедленной съемке, словно прошла целая вечность с тех пор, как я шел к барной стойке, боясь заговорить с ней.
[indent=2,1] В комнате так же приглушен свет, по стенам горят красные и синие неоновые лампы, и это все, что я успеваю уловить взглядом, когда колени подкашиваются и руки Иды опускаю меня на, как оказалось, диван у одной из стен. Она что-то говорит, но я не слышу, теперь уже не из-за громкой музыки, а потому что слышу слишком отчетливо, как сердце бьется у меня в ушах. Я шумно сглатываю, и в горле моментально пересыхает, когда девушка садится сверху и принимается расстегивать верхние пуговицы рубашки своими ловкими пальцами.
[indent=2,1] Я киваю и мотаю головой на все ее фразы, как китайский болванчик, почти бездумно, но, я надеялся, что угадывая правильные ответы на вопросы, которые должны были привести нас к правильному исходу. Мои ладони смело ложатся на ее голые бедра и ведут выше вплоть до края и без того короткого платья, которое еще больше задралось в ее положении. От всего этого в штанах становится и так весьма тесно, так еще Ида принимается ерзать у меня на коленях. Я слишком резко выдыхаю от всех ощущений, которые теперь испытываю, чем, видимо, весьма забавляю ее. Значит, она так развлекается. Значит, ей надоели мужики из тех, как тот второй у барной стойки, хочет сама чувствовать себя хозяйкой положения. Отвратительно осознавать, что ее во мне привлекла именно эта тупость, которой я так стыдился все это время. Она со смехом сообщает, что секса у нас не будет, и я разрываюсь между тем, чтобы сказать, что ни на что и не надеялся (как будто она поверит) и разочарованным уходом. В обоих случаях, она будет долго смеяться, и меня не смущает то, что смеяться она будет надо мной. Меня слегка раздражает, с какой легкостью она все это проворачивает. Зачем нужно было это начинать? Чтобы, как она говорит, развлечься? Вот так развлекаются девушки на вечеринках? Это новость для меня. Я почти уверен, что не догоняю что-то не в силу неопытности, а потому что девица, которая встает с меня и усаживается на диван рядом, весьма необычная и ведет себя по своим каким-то особым правилам, отличающимся от чужих. Судя по всему, меня угораздило подойти к самой эксцентричной особе этого вечера.
[indent=2,1] Она кладет ладонь мне на колено. То есть, у нас ничего не будет, но ты хочешь, чтобы я остался? Господи, да как это понимать?
[indent=2,1] - Это жестоко, - заявляю я ей, глядя в глаза, - Ты жестокая.
[indent=2,1] Кажется, это забавляет ее еще больше, потому что она снова растягивает губы в широкой улыбке, а я наблюдаю за этим, думая о том, что я бы, скорее, хотел снова поцеловать ее, чем заниматься сексом впервые в комнате отдыха клуба. Многое ли повидал этот диван, я наверняка не знаю и знать не хочу. Это все в духе черт знает что возомнивших о себе парней, но совсем не в моем стиле. Она улыбается так, что я почти забываю о том раздражении, вызванном ее отказом. Я откидываюсь на спинку дивана, облизывая губы и размышляя о чем-то какое-то время. Краем глаза я вижу, как пристально она следит за мной, словно за подопытным зверьком, в ожидании того, что же я сделаю дальше. Это дает мне наглости спросить у нее:
[indent=2,1] - Им ведь не обязательно знать? Раз ты на виду у всех привела меня сюда. Не думаю, что тебя очень волнует тот факт, что они подумают, будто у нас был секс. Я прав? - я прав, даже если она манерно оскорбится. Армстронгам действительно ни к чему знать подробности того, что происходит в этой комнате, пусть будут убеждены, что отправили меня расставаться с девственностью, пока сами просиживают задницы там. В конце концов, кто и как докажет им обратное, разве что сама Ида выйдет рассказать им, как все произошло. Она этого не станет делать. Ее бровь саркастично поднимается, когда я задаю этот вопрос. Я поворачиваюсь к ней, и, хотя мне все еще весьма неудобно, и виной тому она, я думаю, что справлюсь с этим как-нибудь. Мне семнадцать, не думаю, что  стояк в моих джинсах, с которым мне никто не собирается помогать, это что-то странное.
[indent=2,1] - Мне семнадцать сегодня, - улыбаясь отвечаю я, - Это что-то меняет?
[indent=2,1] Она хоть и сидит рядом, но все еще слишком близко. Я постоянно упираюсь взглядом в ее грудь, стоит мне опустить глаза, и, не то, чтобы я жалуюсь, просто это весьма неудобно, когда тебе только что дали от ворот поворот.